Я твоя истина (СИ) - Страница 39

— Очнись, Летти! — огрызнулся Мухамед. — Ему плевать на тебя. Он явится сюда из принципа. Я задел самолюбие Кавьяра, и он с ума сейчас сходит от того, что его игрушка оказалась в лапах самого ненавистного врага… уймись, девчонка. Тебя никто убивать не собирается…

Но лучше бы убили.

Араб ушел. Еще два часа стояла гробовая тишина, и я как-то незаметно провалилась в сон. Разбудили отнюдь не нежно: ведро холодной воды.

— Охуели, блядь?! — проорала не своим голосом и вскочила. — Что… такое?

Ошарашенно вытаращилась на четверых мужиков, передвигающихся по комнате с таким видом, словно меня здесь нет. Они раздевались, громко переговариваясь, а меня начала бить дрожь: и от холода невыносимого, и от ужаса, сжавшего сердце.

Мухамед был пятым. Он вошел в комнатушку, ставшую немыслимо тесной, и дверь за собой плотно закрыл. Поспешно освободился от одежды. Один из мужиков так и остался в джинсах и свободной рубашке. Но увидев в его руках видеокамеру, внутри все окончательно оборвалось. И я закричала. Совершенно безумно и во все горло, абсолютно свихнувшись от предстоящего кошмара. Ведь я уже была знакома с жестокостью и болью.

Удар пришелся в область солнечного сплетения. Мухамед решил таким способом приструнить меня. У него получилось, потому что я, задохнувшись, сложилась пополам и упала на колени.

— Камера, мотор … и-и-и… начали! — посмеиваясь, произнес араб.

Руки были повсюду. Они разрывали мою одежду — то единственное спасение, которое осталось. Но лишив и его, принялись больно дергать за грудь и таскать за волосы…

Я теряла себя… еще не дошло до самого страшного, а мое сознание начало заволакивать туманом.

Гогот ублюдков то приближался, то отдалялся. Кто-то повалил меня животом на лохмотья, являвшиеся моей временной кроватью.

— ПОЖАЛУЙСТА! — выкрикнула не помня себя, и попыталась встать. Слезы душили изнутри, но так и не вытекали. Перешла на шепот. — Не надо…

Мухамед, — это был именно он, — неприятно бормотал что-то над самым ухом. Камера мелькала перед глазами, пытаясь запечатлеть момент моего унижения, оскорбления и уничтожения. Было настолько страшно, что я не сразу сообразила — прижали к полу.

Двое, ухватив за щиколотки, растянули меня, а араб с силой ткнулся членом между ног. Затем выругался и выкрикнул:

— Смазку подай!

Вылив мне на ягодицы жидкость, мерзко воняющую клубникой, Мухамед совершенно отчетливо произнес:

— Смотри, Клио, как мы сейчас насладимся процессом.

И грубо вонзился в мое окаменевшее от происходящего тело.

— МА-МОЧ-КА!!! МАМА!!! — срываясь на истерический визг, заорала я, мечтая о смерти.

Пусть никто никогда меня не найдет. Пусть я здесь умру. Пожалуйста. Пожалуйста. Умоляю, прекратите это кто-нибудь…

Но это не прекращалось. Лишь принимало ужасающе жестокие повороты. Я задыхалась от боли… меня рвали на части… смеялись, унижали.

Насиловали в анус, насиловали все тело…

Переворачивали и пихали члены в рот… камера продолжала снимать все в мельчайших подробностях…

— Что? Скажи, малышка, что ты сказала? — рванул за волосы Мухамед, вырывая меня из прострации. — Вот сюда смотри… Ох… какое же у тебя лицо… как у шлюхи потасканной. Взгляните, ребята… — хохотал араб, словно одержимый, тыкая меня носом в камеру. Глаза закатывались. Но отключиться не позволяли. — Вся в сперме, с пересохшими губами. Взлохмаченная. Хм… чего-то не хватает… парни?

И ублюдки арабские, как шавки накинулись на меня, толкая на пол и пиная ногами. Избивали, казалось, бесконечно. В какой-то момент я просто перестала соображать. Просто унеслась воспоминаниями в прошлое. В самое детство, и вдруг вновь оказалась на полу коридора в Детском доме. Злобная соседка по комнате созвала друзей и принялась надо мной насмехаться. Я не привыкла отмалчиваться и ответила этой дуре, что она «конченная сука», а взамен отхватила по морде. И вот так же, как сейчас лежала на полу и от болевого шока не чувствовала ничего. Абсолютно ничего.

— Ну все-все…

Совсем далеко послышался голос араба.

— Хватит. Она пока мне нужна. Не добивайте…

Сквозняк прошелся по спине. Руки как будто онемели. Собственно, ноги тоже. Голова налилась неподъемным свинцом, и мне представилось, как я встаю, а она остается лежать на холодном полу. Кто-то за ноги оттащил меня в угол и, приподняв, бросил на тряпье, а сверху, почти с головой, укрыл покрывалом, провонявшим табаком.

— Сладких снов, мразь.

Мухамед коснулся моего плеча, и я не сразу сообразила, что реву белугой от боли. Но, сука, где слезы? Почему я пустая, почему не рыдаю?

Не поняла, когда араб свалил. Веки сами собой опускались. Мозг настойчиво не желал принимать такую реальность. Но я, словно издеваясь над ним, мысленно убеждала себя в правдивости случившегося.

Да.

Это было.

Мне не приснилось.

Я, истекая кровью, лежала на полу, и молила всех святых и всех демонов одновременно принести мне покой. Кто угодно и куда угодно. Только принесите мне облегчение.

— Прошу… — прохрипела, едва шевеля губами. — Я хочу умереть…

Но ничего не происходило. Меня по-прежнему игнорировали все силы, потому что на такой кусок дерьма было плевать даже дьяволу.

Постепенно шок начал отходить, но на смену ему пришла агония. Показалось, что тело внезапно вспыхнуло. Я совершенно отчетливо ощущала огонь. Он сжигал, пожирал мою оболочку. Именно это принесло долгожданный обморок, в темноту которого я с облегчением провалилась, всеми силами души надеясь, что уже никогда не приду в себя…